Преподобный схиархимандрит варсонофий (плиханков)

Настоятель Старо-Голутвина Богоявленского монастыря

Мужественно перенося скорбь от разлуки с любимой Оптиной, старец принимается за благоустройство вверенной ему обители, крайне расстроенной и запущенной. Отец Василий Шустин, приехавший вместе со Старцем, вспоминал, как тот «везде нашёл упущения и даже разорение. Гостиница была не устроена. «Что же мне делать, — говорит Батюшка, — где же я помещу приезжающих богомольцев?» И вот Батюшка просит отца Василия и келейников ехать в город, купить кроватей, материала для матрацев и подушек и сшить их. «Денег, — говорит батюшка, — у меня нет, но найдутся добрые люди, поезжайте». «И вот дивное дело, — вспоминал отец Василий, — мне, человеку в студенческой форме, дают и кровати, и материал без всякого разговора, с полной готовностью и без копейки денег. Правда, был со мной келейник батюшки, но его и меня никто не знал». Потихоньку гостиница была устроена.

Отец Василий также вспоминал о том, какие изменения произвёл схиархимандрит Варсонофий в этом запущенном монастыре: «Большие реформы произвёл Батюшка и во внутреннем строении монастыря. Установил обязательное посещение церковных служб и сам являлся примером. Раньше и в трапезную не все ходили, а иеромонахи и не заглядывали, имели при кельях свои кухни. Эконом имел повара. Батюшка же запретил готовить что-либо на дому, и должны были все есть общую пищу и в определённое время. Когда Батюшка пришёл по звону в трапезную, все простые монахи удивились, что он так близок к ним. Пища была невозможная. Щи были из прелой капусты и рыбы с запахом. Эконом не пришёл в трапезную, но Батюшка послал за ним послушника и заставил его есть обед из тех продуктов, которые тот покупал. Эконом отворачивался, а Батюшка его уличал. Недаром эконом носил шёлковые рясы и в его комнате можно было увидеть золотых рыбок. «Как можно, — говорил Батюшка, — давать такую пищу…» Сразу весь дух монастыря переменился. Батюшка позаботился об одежде и пище монахов, и они, увидев такое отеческое отношение настоятеля, не чуждались его, но приходили с любовью и доверием, открывали ему свои души, а он начал их врачевать… Батюшка приучил монахов обители к исполнению устава и безропотному несению послушаний. Через два месяца монастырь стал неузнаваемым».

Верно, так угодно Господу, и я спокоен

В 1912 году преподобного Варсонофия назначают настоятелем Старо-Голутвина Богоявленского монастыря близ города Коломны с возведением его в сан архимандрита. Смиренно просил он оставить его в скиту для жительства на покое, просил позволить ему остаться хотя бы и в качестве простого послушника. Но, несмотря на великие духовные дарования старца, нашлись недовольные его деятельностью: путем жалоб и доносов он был удален из Оптиной.

Вот что говорил он сам по этому поводу: «Началось с того, что были доносы на отца архимандрита Ксенофонта о порубке лесов, Скит был в стороне, так как дело касалось монастыря. Доносы были ложны, леса оказались целы. Скит вступился за архимандрита и его отстоял. Тогда враг напал на грешного игумена Варсонофия и, как видите, изгнал его из Оптиной Пустыни. Приехал архиерей из какой-то чужой епархии, начал производить ревизию монастыря, а затем побывал и в Скиту. Сказали ему, что у нас давно старчество… Тогда он решил, якобы для насаждения старчества в других местах, перевести меня в заброшенный монастырь в Коломну. Воле Святейшего Синода я повинуюсь, как воле Божией, но просил себе милости оставить меня здесь простым монахом, но было отказано. Верно, так угодно Господу, и я спокоен».

Сборы Старца, не имевшего почти никакого имущества, были недолгими. Он говорил духовным чадам: «Немного вещей беру я с собою: образа все остаются, а из картин возьму только портрет великого старца и духовного благодетеля моего отца Анатолия и батюшку отца Амвросия. Остальное останется так, как было».

И внемлет арфе Филарета

Варсонофий, вслед за Оптинским старцем Амвросием, показывал несостоятельность всех идей и учений, не соответствовавших духу и учению Православной Церкви.

Между тем русская литература того времени пыталась рассматривать проблемы, которые традиционно относились к сфере философии, богословия, психологии и других областей. При этом она впитывала в себя различные элементы западноевропейской светской идеологии: атеизм («Письмо к Гоголю» В.Г. Белинского, «Что делать?» Н.Г. Чернышевского), нигилизм («Отцы и дети» И.С. Тургенева), критическое отношение к Церкви и ее догматам у Л.Н. Толстого, непомерное увлечение физической красотой вопреки религиозной духовности (А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов и др.), возвышение эстетизма в ущерб религиозной вере, мотивы тоски и разочарования, гордыни и уныния вопреки евангельским заповедям, имевшиеся почти у всех русских поэтов и писателей того времени.

Вид на пустынь со старой переправы

Обращаясь к творчеству А.С. Пушкина, Варсонофий раскрывал противоречивость его внутреннего мира: поэт хотя искал Бога и праведный путь к Богу, но в силу своей полуверы останавливался на полпути.

Особенно интересен анализ стихотворения «Стансы», написанного Пушкиным под впечатлением проповеди митрополита Филарета в Успенском соборе. Это стихотворение Варсонофий назвал дивным, «за которое, наверное, многое простил ему Господь». Ведь известно, что Пушкин не раз собирался уйти в монастырь, о чем Варсонофий упоминает в своих беседах, и, видимо, неслучайно проповедь митрополита Филарета вызвала такой гениальный отзвук в душе поэта.

Варсонофий дает своеобразную предысторию этого необычайного всплеска творческой энергии и воображения Пушкина, связанную с еще одним стихотворением, «Дар напрасный, дар случайный…», которое вызвало столь же гениальный отклик со стороны митрополита Филарета: стихотворение-ответ, написанное в том же стихотворном размере и почти в тех же словах. Хочется привести оба произведения, чтобы читатель почувствовал глубинную взаимосвязь между этими личностями и их творениями, светским и религиозно-духовным.

Дар напрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты мне дана? Иль зачем судьбою тайной Ты на казнь осуждена? Кто меня враждебной властью Из ничтожества воззвал, Душу мне наполнил страстью, Ум сомненьем взволновал?.. Цели нет передо мною: Сердце пусто, празден ум, И томит меня тоскою Однозвучный жизни шум. (А.С. Пушкин)

Не напрасно, не случайно Жизнь от Бога нам дана, Не без воли Бога тайной И на казнь осуждена. Сам я своенравной властью Зло из темных бездн воззвал, Сам наполнил душу страстью, Ум сомненьем взволновал. Вспомнись мне, забвенный мною! Просияй сквозь сумрак дум – И созиждется Тобою Сердце чисто, светел ум. (Митрополит Филарет)

Что касается «Стансов», Варсонофий отмечает значимость последнего двустишия: И внемлет арфе Серафима В священном ужасе поэт. И хотя Пушкин, видимо, не слышал серафимского пения, он, как говорит Варсонофий, «подразумевал под этим нечто великое, с чем только и можно сравнить слова митрополита Филарета». Как известно, последнее четверостишие «Стансов» было таким: Твоим огнем душа согрета Отвергла мрак земных сует: И внемлет арфе Филарета В священном ужасе поэт.

Однако под давлением цензуры Пушкин вынужден был его изменить на приведенный выше вариант. В отличие от многих писателей и поэтов Пушкин скончался, причастившись, и, может быть, поэтому, как замечает Варсонофий, Господь его простил.

Духовный путь святителя

Родился будущий святитель в 1845 г. в Самаре, его отец являлся состоятельным человеком и занимался торговлей. Мать рано умерла, мачеха же оказалась любящей и благочестивой женщиной, которая привила мальчику любовь к Господу. Павел Плиханков (имя Варсонофия в миру) окончил военную гимназию, а после и училище, сделал карьеру в армии, носил звание полковника. У него была возможность продолжать жить в светском обществе, но он отказался от всех этих мнимых благ.

Преподобный Варсонофий Оптинский

Когда Павлу Плиханкову было 46 лет, судьба привела его в небольшой старинный монастырь И. Крестителя. Здесь он полюбил молиться перед ракой с останками преподобного Варсонофия Казанского, чудотворца и Тверского епископа. Постепенно в его уме стала созревать мысль об уходе в монашество.

• Его выбор пал на легендарную Оптину пустынь, в которой в то время пребывал старец Амвросий, знаменитый своим даром прозорливости и чудотворения. Святитель встретил Павла Плиханкова и сказал, что примет того в обитель только через два года. По прошествии времени полковник попросился в отставку, прибыл в монастырь, но не застал живым святителя Амвросия. Бывшего военного зачислили в число братии в 1892 г., через восемь лет его постригли в мантию и дали имя Варсонофия. Он стал иеромонахом в 1903 г.
• Во время русско-японской войны преподобный отправился на фронт, где исповедовал, причащал и соборовал умирающих солдат, не страшась бродящей рядом смерти от пуль. По окончании конфликта Варсонофий вернулся к духовной деятельности и в 1907 г. получил сан игумена. К этому моменту слава о преподобном оптинском старце распространилась по всему Отечеству.

Интересно! Православный народ, предчувствуя приближение страшных событий, стремился получить у старца благословение и прощение грехов. Святитель исцелял больных телом и тех, чья душа совершенно погрязла в грехах, направлял на путь смирения и открывал в людях сокровенную сущность.

• Лишь несколько раз за свою долгую жизнь преподобный Варсонофий покидал Оптину обитель. В 1910 г. он ездил к умирающему Л. Толстому. Святой отмечал, что писатель не смог проникнуться духом монашества, потому что крепко сковал себя узами материалистического видения мира. Некоторые иноки были недовольны тем, как преподобный Варсонофий совершал свои дела. В основном его противниками выступали монахи новой эпохи, пришедшие в обитель из опустившегося в духовном плане народа. Спустя некоторое время старца удалили из Оптины, несмотря на то, что он долгое время уговаривал оставить его хотя бы простым послушником.
• В 1912 преподобного назначили настоятелем запущенной и неухоженной Богоявленской Старо-Голутвиной обители, что на окраине Коломны. Здесь старец мужественно переносил печаль от разлуки с родной пустынью, пытаясь восстановить вверенную ему территорию. Народ продолжал стекаться к хижине старца, чтобы получить мудрое наставление. Святой продолжал принимать людей, выслушивать их исповеди, несмотря на то, что сам изнемогал от многочисленных болезней тела. Никому он не отказал, всех принял с великой любовью и радушием.

Старо-Голутвинский монастырь, Коломна Московской области

Васонофий управлял Старо-Голутвиным монастырем чуть меньше одного года. Перед своей кончиной преподобный испытывал страшные муки. Он отказывался от всякой медицинской помощи, твердя, чтобы его оставили в покое, ибо тело уже находится на кресте.

В последние дни старец неустанно причащался, его душа отошла к Господу весной 1914 г. Святителя похоронили в Оптиной пустыни, рядом с духовным наставником Анатолием.

Это интересно: Житие святых Петра и Февронии Муромских — описываем по порядку

Павел Иванович избрал карьеру военного, но годы спустя решил уйти в монастырь

В гимназии Павел Иванович учился успешно и в какой-то момент избрал для себя карьеру военного. В ней у него всё тоже сложилось благополучно — добился звания полковника. Куда же исчезли мысли о духовном? Они остались. Но стоило представить себе монастырь, и становилось невыносимо от мысли, как же там скучно.

Павел Иванович был успешным военным, полковником.

Однако полностью изжить все свои склонности Павел Иванович не смог. Его притягивал аскетичный образ жизни, не хотелось заводить семью и развлекаться с женщинами. Комфортнее всего было среди икон и книг.

Старец Варсонофий

Поддавшись уговорам мачехи, Павел Иванович посетил званый обед, чтобы найти невесту. Но волей случая его усадили рядом со священником. Они поговорили о молитве, и полковник утвердился в решении, что будет придерживаться прежних строгостей и ограничений.

Духовный кризис достиг апогея в театре. Павел Иванович вдруг осознал, как пусто провёл жизнь. Если прямо сейчас он умрёт, какова ценность всего его опыта?

В Казанском монастыре Павел Иванович встретил игумена Варсонофия. Общение с ним придало жизни новый смысл: посещать монастырь, помогать ему финансово. Затем познакомился с Иоанном Кронштадтским:

Старец Варсонофий

Преподобный

После этого Павел Иванович твёрдо решил идти в монастырь.

Я уже на кресте

Около года управлял Старец обителью. Ему было шестьдесят восемь лет, но организм его был подточен скорбями, многочисленными трудами и заботами. Духовное чадо Старца, отец Феодосий, писал о последних месяцах его жизни, феврале и марте 1913 года: «Между тем как православный верующий народ стекался к Старцу за получением облегчения не только душевных, но и телесных недугов, самого Батюшку подтачивал в это время лютый недуг. Давно уже, свыше двадцати лет, напал он на Батюшку и с тех пор не оставлял его до гроба. Даже, вернее сказать, не одна болезнь была у Батюшки, а несколько, только все принадлежавшие к разряду желудочных и кишечных. Несомненно, что и нервы играли в этой болезни немалую роль. Непрестанные Батюшкины заботы о Голутвине, многочисленные огорчения, переутомление и часто совершенное изнеможение в непосильных трудах с каждым днём усиливали его недуг.

Кое-как Батюшка перемогался ещё весь 1912 год, но с самого же начала 1913 года начал быстро слабеть… В начале февраля Батюшка, несмотря на слабость свою, предпринял поездку в Москву по делам обители. В Москве вдруг почувствовал себя так плохо, что быстро поспешил возвратиться в Голутвин. Батюшка не прекратил приёма народа, хотя силы его с каждым днём заметно падали. Народ он принимал до тринадцатого марта, а жить ему оставалось чуть более двух недель. Уже умирающий, изнемогавший от боли, он не мог отказать страждущим и ищущим старческого окормления и утешения.

Двадцать второго марта, за неделю до смерти, Старец пишет прошение митрополиту Московскому Макарию, где просит «об увольнении от должности настоятеля Старо-Голутвина монастыря, с переводом в число братства Скита Оптиной Пустыни». Он мечтал закончить свои дни в любезной сердцу Оптиной и с надеждой говорил своему письмоводителю, иноку Иоанну Беляеву: «Как получу увольнение, поедем все в Оптину, там я и сложу свои кости».

Но ему становилось всё хуже. Страдания Старца во время предсмертной болезни были поистине мученическими. Отец Феодосий вспоминал: «Громадная опухоль у горла, появившаяся недели за полторы до смерти, очень препятствовала дыханию. Батюшка часто поимённо призывал, кроме святых угодников Божиих и Божией Матери, к Которой имел детскую любовь, также и всех Оптинских старцев». Понимая, что это конец, отец Варсонофий отказался от помощи врача и какой бы то ни было пищи, он лишь повторял: «Оставьте меня, я уже на кресте…» Причащался Старец ежедневно. Утром, первого (четырнадцатого) апреля, Батюшка тихо вздохнул и почил. Лицо его, по словам келейников, приняло выражение необыкновенной кротости, смирения и радости.

Варсонофия Оптинского причислили к лику святых в 2000 г

В 1998 г. обретены мощи схиархимандрита Варсонофия. Сейчас они находятся во Владимирском храме

В 2000 г. он причислен к лику святых.

Дни памяти:

• 1(14) апреля;
• 11(24) октября (Собор Оптинских старцев).

Традиция молитвы святому ещё не устоялась, хотя уже есть иконы. Но обращаться к святому можно за помощью в любом деле. Ведь отвечать на молитву всё равно будет Господь, а святой лишь молится вместе с верующим.

Существует акафист преподобному Варсонофию. Сегодня он находится на рассмотрении в Комиссии по акафистам при Издательском Совете Русской Православной Церкви. Читать эту молитву при большом желании можно дома.

Отец Варсонофий Оптинский

Произведение Духа Святого

Среди многих деятелей литературы и искусства Варсонофий выделял личность Николая Васильевича Гоголя, который, по его мнению, был образцом истинно православного художника и писателя. Так, в одной из своих бесед он дает следующую характеристику: «Наш великий писатель Гоголь переродился духовно под влиянием бесед со старцем Макарием, которые происходили в этой самой келии. Великий произошел в нем перелом. Как натура цельная, не разорванная, он не был способен на компромисс. Поняв, что нельзя жить так, как он жил раньше, он без оглядки повернул ко Христу и устремился к Горнему Иерусалиму. Из Рима и святых мест, которые он посетил, он писал друзьям своим, и письма эти составили целую книгу, за которую современники осудили его. Гоголь еще не начал жить во Христе, он только пожелал этой жизни, и уже мир, враждебный Христу, воздвиг гонение против него и вынес ему жестокий приговор, признав его полусумасшедшим.

В то время как в России разная литературная мелочь вроде Чернышевского и Ко выражала свое сожаление о погибели гения Гоголя, такие великие умы, как историк германской и всеобщей литературы Шерр, оценили его иначе. Лютеранин, немец, не знакомый с русской жизнью и русской душою, Шерр выражает между прочим удивление тем, что в то время, когда гений Гоголя необычайно развился, кругозор его расширился и мысль устремилась в беспредельность, соотечественники не поняли его, а осудили».

И совсем не случайно старец Варсонофий подробным образом излагает поиски Гоголем истины и правды, праведного пути, чтобы осуществить свое предназначение на земле и чтобы, в конечном счете, найти спасение. Он приводит пример беседы Гоголя с одним знакомым итальянским художником. Однажды, к своему удивлению, писатель застал того за чтением Псалтири. На удивленный вопрос Гоголя, зачем он читает Псалтирь, художник ответил вопросом на вопрос: а что, Гоголь читает светских писателей? Гоголь ответил, что он действительно читает светских писателей: Данте, Шекспира, и это доставляет ему эстетическое наслаждение. Художник сказал: «Ты восторгаешься светскими писателями, а Псалтирь есть высшее художественное произведение, которое когда-либо слышало человечество. Это произведение не людей, но Духа Святаго. Понять его вполне нашим слабым умом невозможно, оно недоступно даже Ангелам».

Далее Варсонофий продолжает рассуждение о важности чтения Псалтири, раскрывая недосягаемую высоту и глубину этого религиозно-духовного творения: «Можно больше сказать: даже в будущем веке, когда будет только два мира – добрых и злых духов, некоторое в Псалтири будет недостижимо. Надо читать ее на церковнославянском языке, так как он сильнее действует на душу

В настоящее время очень немногие читают Псалтирь, другие же думают, что читать ее можно только людям отсталым, необразованным. Чтобы наслаждаться Псалтирью, надо иметь высокую, чуткую ко всему прекрасному душу». Варсонофий приводит пример с русским художником Александром Ивановым, написавшим знаменитую картину «Явление Христа народу», который постоянно читал Псалтирь, чтобы черпать силы для художественного творчества.

Встреча с отцом Иоанном Кронштадтским

В Москве Павел Иванович встретился со святым и праведным отцом Иоанном Кронштадтским. Эта судьбоносная встреча запомнилась ему на всю жизнь, позднее он напишет: «Когда я был ещё офицером, мне, по службе, надо было съездить в Москву. И вот на вокзале я узнаю, что отец Иоанн служит обедню в церкви одного из корпусов. Я тотчас поехал туда. Когда я вошёл в церковь, обедня уже кончалась. Я прошёл в алтарь. В это время отец Иоанн переносил святые Дары с престола на жертвенник. Поставив Чашу, он, вдруг, подходит ко мне, целует мою руку, и, не сказав ничего, отходит опять к престолу. Все присутствующие переглянулись, и говорили после, что это означает какое-нибудь событие в моей жизни, и решили, что я буду священником… А теперь видишь, как неисповедимы судьбы Божии: я не только священник, но и монах».

Довольно гоняться за красотой

Варсонофий с сожалением отмечает, что если в молодости Тургенев был глубоко верующим человеком, посещал святые места, в том числе и Оптину пустынь, восхищаясь красотой этой обители, то в последующие годы писатель все больше и больше увлекался поисками красоты земной, и в частности красоты женской. Так, в его романах, как отмечает Варсонофий, женские образы отличаются необычайной красотой, пленительностью, очарованием, в то время как образы мужские скорее схематичны, бледны, невыразительны. Да и в реальной жизни Тургенев слишком увлекался красивыми женщинами, особенно певицей Виардо.

Неслучайно у И.С. Тургенева формировался специфический художественно-эстетический вкус, и он явился одним из первых русских эстетов, каким во Франции был его друг Анатоль Франс. Это были основоположники нового европейского романа, повествующего о зарождении различного рода либеральных, нигилистических и даже анархических идей. И в этом смысле Тургенев вносил в русскую литературу чуждые ей тенденции и элементы. Вот почему старец Варсонофий обстоятельно выявляет прогрессирующий отход Тургенева от высоких и спасительных духовных принципов и идей.

Высоко оценивая его романы, в частности «Рудин», где устами своих героев Тургенев говорит, «как сильно и благотворно влияет на душу беседа о Боге и вечности»; «Дворянское гнездо», где выражена идея возможности спасения, связанная с монастырем и монашеством, Варсонофий, несмотря на изумительные художественные достоинства тургеневских произведений, подчеркивает губительность избранного писателем пути, отмечает, что и сам писатель чувствовал и признавал это. Он приводит соответствующее высказывание самого Тургенева в одной из его статей: «Довольно гоняться за красотой…»

В результате в конце своей жизни, ослепленный любовью к женщине, которой он отдал сердце и душу, Тургенев отошел от Бога и, даже отказавшись причаститься перед смертью, обрек себя на вечные муки и погибель. «Много раз поэт увлекался: наконец, всю последнюю любовь, все, что осталось в его душе, он отдал безвозвратно женщине, а Христу не осталось ничего. Его он изгнал от себя… Он был ослеплен любовью и все переносил. Жалкое ослепление души»! А Богу он принес минус.

«А ведь было время, когда Тургенев был верующим человеком и высоко ценил эту веру. В одной своей статье он восставал против нигилизма, говоря, что «ныне новое нашествие на Святую Русь, нашествие, гораздо страшнее монгольского. Те, татары, поработили нас политически, а нигилистическое направление старается отнять у нас веру. Необходимо всем писателям сплотиться вместе и встать на защиту святой веры от врагов ея», а напоследок жизни Тургенев сам встал в ряды врагов веры и погиб, подобно Толстому».

Вымолил у Бога монашество

Девяти лет Павлушу зачислили в гимназию, учился он очень хорошо, много читал, прекрасно знал мировую литературу. Позднее, будучи старцем, он часто говорил о пользе книжных знаний, в первую очередь – житий святых. Об учёбе в гимназии он вспоминал: «Летом нас переселяли на каникулы в живописное казённое имение… Там была прекрасная берёзовая аллея… Воспитанники, обыкновенно, вставали в шесть часов, а я вставал в пять часов, уходил в ту аллею и, стоя меж тех берёз, молился. И тогда я молился так, как никогда уже более не молился: то была чистая молитва невинного отрока. Я думаю, что там я себе и выпросил, вымолил у Бога монашество».

ДУХ СВЯТОЙ

Исполнение Заповедей Христовых для вступления в Царствие Божие невозможно без благодатного возрождения от Святого Духа

Благодатное возрождение от Святого Духа есть необходимое условие для вступления в Царствие Божие и в основанную Господом на земле Церковь для исполнения заповедей Христовых и для познания тайн Его учения. Если мы решимся идти по стопам Христовым, отвергши силу возрождения Святым Духом, то скоро увидим всю нищету наших стремлений.

Если мы будем стараться и исполнять Его заповеди, полагаясь только на свои силы, на своего природного не возрожденного человека, то на первых же порах бремя окажется непосильным для нас и мы с отчаянием падем, подавленные его тяжестью. Закон Христов для естественного человека непосилен, гораздо тяжелее закона Моисеева, ибо уточняет и усиливает его требования; осуществить его в жизни нашими слабыми и склонными ко греху силами безусловно невозможно, и закон Христов рассчитан исключительно на человека, облагодетельствованного единотворно только при помощи силы Святого Духа, через обновление нашего ветхого естества новой стихией благодатной жизни он становится удобоисполнимым и Его заповеди являются только формой обнаружения и развития этой небесной стихии, а тайны Его учения тайнами нам переживаемой нашей внутренней духовной жизни.

В настоящее время христианские общества, по-видимому, преклоняются пред нравственными требованиями Христова учения. И, однако, что свидетельствует нам действительная жизнь. Не чувствуют ли себя все более и более бессильными исполнять их в настоящем, подлинно-христианском и потому единственно истинными в спасительном значении? Не становятся ли люди все более и более рабами внешних условий жизни, непрерывно усложняющихся его форм, и вместе с тем и соединенной с ними жестокой борьбе за существование, за влияние, за власть, борьбы страстей и самолюбия, борьбы всего мелочного, узколобного? Несомненно, это раздвоение нравственных идеалов и хода действительной жизни представляет из себя место поистине трагическое. И причина всего этого заключается в том, что благодатная сила возрождения Святым Духом перестала служить для свободы современного человека источником его будничной, частной и общественной жизни и деятельности: все думают быть христианами при помощи только своих естественных сил и соображений.

Понятно, из этого никогда ничего не выйдет надежно-доброго и перед нашими глазами неизбежные последствия такого ложного пути все распространяющееся недовольство жизнью и все усиливающиеся ея страдания…

Дух Святой говорит и действует в своих избранниках

В истории известен такой пример. Грозный завоеватель Аттила двинулся на Западную Европу. Его огромные полчища все уничтожали на своем пути, и вот Аттила приступил к стенам Рима. Рим со своими несметными сокровищами и громкой славой возбудил желание у Аттилы смирить его. Римляне с трепетом ожидали погибели, а св. папа Лев отправился в стан Аттилы и убеждал его отступить от города. Молча слушал Аттила великого Старца, и мысль его колебалась. Сподвижники грозного завоевателя уговаривали его не слушать папу и двинуться на город. Миллионное войско было наготове, но Аттила вдруг решительно воскликнул: «Назад!» Удивленные воины вопросительно взглянули на Аттилу. «Назад!» – повторил он, и все двинулись обратно. Когда они были уже за Дунаем, и, может быть, и за Днепром, воины спросили Аттилу, отчего он не взял город, а послушался какого-то старика.

— Я не мог не послушаться его, – ответил завоеватель, – так как в словах его была невыразимая сила.

Действительно, Дух Святый говорил через св. папу Льва, оттого-то и не мог противиться этому слову человек.

Дух животворит

Духа надо держаться. «Буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3, 6). Если видеть в монашестве одну форму, то жизнь не только тяжела, но и ужасна. Держитесь духа. Смотрите, в семинариях духовных и академиях какое неверие, нигилизм, мертвечина, а все потому что только одна зубрежка без чувства и смысла. Революция в России произошла из семинарии. Семинаристу странно, непонятно пойти в церковь одному, стать в сторонке, поплакать, умилиться, ему это дико. С гимназистом такая вещь возможна, но не с семинаристом. Буква убивает.

<<предыдущая  оглавление  следующая>>

ДЕТИ

Господу изветсна судьба каждого человека с самого детства 

Вчера я служил обедню в соборе. Много причащалось детей; все подходят спокойно, видно, что соединяются со Христом. Вдруг приносят девочку лет двух с половиной. Она сильно закричала, затем, высвободив ножку, ударила по потиру. Я обомлел. Ведь Св. Дары могли пролиться на пол! Не знаю, как я удержал чашу в своих старческих руках. Верно, ангел–хранитель, который всегда невидимо стоит около нас, ослабил силу удара. Спрашиваю, как зовут девочку, говорят: «Зинаида». Принесла ее тетка, т.к. мать неверующая; в церковь никогда не ходит. Тетке еле удалось вырвать девочку из рук матери для причащения. И подумалось мне, что ждет этого ребенка впереди? Господу известна судьба каждого человека. Говорят, что с Толстым в детстве было нечто подобное. Да спасет и помилует нас всех Господь!

Христианское воспитание детей

Мать моя умерла при появлении моем на свет, и отец женился вторично. Моя мачеха была глубоко верующей и необычайно доброй женщиной, так что вполне заменила мне мать. И даже, может быть, родная мать не смогла бы дать такого воспитания.

Вставала она очень рано и каждый день бывала со мной у утрени, несмотря на мой младенческий возраст. Раннее утро, я проснулся, но вставать мне не хочется; горничная подает матери умываться, я кутаюсь в одеяльце. Вот мать уже готова.

— Ах, Павел-то все еще спит, – говорит она, – подай-ка сюда холодной воды, – обращается она к горничной. Я моментально высовываюсь из-под одеяла:

— Мамася, а я уже проснулся! – говорю я. Меня одевают, и я с матерью отправляюсь в церковь. Еще совершенно темно, а я по временам проваливаюсь в сугробы снега и спешу за матерью.

А то любила она дома молиться. Читает, бывало, акафист, а я распеваю тоненьким голоском на всю квартиру: – «Пресвятая Богородице, спаси нас»! Девяти лет я был отдан в гимназию. Годы учения пронеслись быстро. Потом поступил на службу и поселился в Казани под покров Царицы Небесной.

Да, ничего не бывает без значения. Когда я был маленький, то любил все подавать священнику, и мне часто говорили: «Быть тебе священником». Вот, исполнилось.

Жили мы в селе, и иногда к нам приходил побеседовать наш батюшка о. Алексий, уже старец, человек старинного времени. Однажды пришел он к нам и говорит моему отцу:

— Отчего вы Павлушу в алтарь не пускаете?

— Да как в алтарь, неудобно.

— Нет, пусть он стоит в алтаре, и я сам буду давать ему просфору.

С тех пор, 5-ти летнего возраста, до отправления моего в гимназию я стоял в алтаре, и Батюшка с престола давал мне антидор. Вот когда еще было предзнамение, что я буду священником. Мы с матерью каждодневно ходили к утрени, и, бывало, отец не раз говорил:

— Что ты его таскаешь в такую рань, он маленький, устанет.

Но мама отвечала на это:

— Я желаю ему добра. Ты поручил мне его воспитание, а потому и предоставь мне поступать, как я нахожу нужным.

Как я благодарен теперь моей матери! Когда я поступил в монастырь, то она была еще жива, и я написал ей: «Вот плоды твоего воспитания». А мать как бы предчувствовала, что я поступлю в монастырь. «Дай тебе, Господи, Павлушенька, счастье и талант, – говорила она часто, – хотя я тебе не родная мать, но искренне к тебе расположена и молюсь за тебя!» Видно, не земное счастье она подразумевала, говорила. И вот ее святыми молитвами, я теперь, хоть и недостойный, но инок.

Родительское проклятие

Монастырский иеромонах о. Иларий рассказывал мне, что ему привелось читать об одном мальчике лет пяти. Мать его как-то в гневе сказала: «Чтоб ты пропал!..» Мальчик пошел на улицу и пропал. По совету священника мать отслужила молебен св. Николаю Чудотворцу. Однажды крестьяне пошли на сенокос и услышали крик, доносившийся с острова, окруженного непроходимым болотом. С трудом добрались до острова и нашли того мальчика. Он был весел и рассказывал, что когда он вышел на улицу, то его подхватил вихрь и понес по воздуху, но какой-то старик спас его и поставил на этом острове, принося ему пищу. Взглянувши на икону святого Николая, мальчик признал в нем спасшего его старика.

Слышал я, что бывали случаи, когда родители проклинали или заклинали своих детей, то они мгновенно исчезали; их уносил бес. Слышал также, что был случай, когда один из таких детей был возвращен бесом и рассказывал про себя, что он исполнял все дела, которые поручал ему исполнять бес во вред людям: «Я в это время всех видел, а меня и бывших со мною бесов никто не видел», – рассказывал он и весьма сему сначала дивился.