Анализ страницы ильи забежинского вконтакте
Содержание:
***
И разве не самый православный русский
народ сам же 100 лет назад растоптал собственное
Православие и почти уничтожил свою Церковь?
Можно много говорить и спорить про это.
Но всегда хочется спросить вначале спора:
— Был ли Христос патриотом?
Справедливое совершенное общество.
Многие думают, что Церковь – это про то,
чтобы люди стали хорошими. Были плохими, а сюда пришли и
начали улучшаться. Мало, кто хочет осознать, что Церковь
есть соединение людей грешных, людей кающихся. Людей,
которые на практике даже не приступили к исправлению, но
которые мучаются тем, что не приступили. Которые даже,
может быть, и не желают исправляться, но мучаются и
самим своим нежеланием. Это не значит, что люди не
становятся лучше или не исправляются. Многие
исправляются. Многие улучшаются. Скорее, даже не многие,
некоторые. Но даже и те, которые исправляются, то
исправляются не ради исправления, а те, которые
улучшаются, улучшаются не ради самого улучшения. Ведь
того, кто вдруг увидел, что исправился и стал лучше
других, в Церкви не назовут иначе, как «живым сатаной».
А ради чего тогда?
И тут мы подошли к тому, что главное, к
тому, что является причиной неудач всех наших обещаний
практической пользы от Церкви.
То, чем мы занимаемся, предлагая людям
Церковь, как средство, не просто пошлость. Это обман. Мы
навязываем нечто не по своему прямому предназначению. И
именно поэтому оно не работает.
Церковь – это не про здоровье, и не про
крепкую семью, и не про послушных детей, и не про то,
чтобы плохие люди стали хорошими, и не про крепкое
государство.
Церковь – это единственно про Христа.
Ты можешь прийти в Церковь за здоровьем
и не получить его.
Можешь прийти, за семейным счастьем, за
детками, и не получить ни того ни другого.
Можешь не получить здесь финансового
благополучия или хорошей интересной работы.
Можешь не получить квартиры, машины,
справедливого решения в суде или победы над
несправедливым врагом.
И хорошим человеком, скорее всего, не
станешь. Посмотрите на святых, кто из них считал себя
хорошим человеком?
Но обвинять надо в этом не Бога.
Виноваты те, кто привел тебя сюда за ложными целями, те,
кто благовествование подменил пропагандой. И теперь тебе
кажется, что тебя обманули. А тебя действительно
обманули.
Бог может все это дать тебе, если оно
тебе полезно, или не дать, если во вред.
Но есть обетование, которое Бог
действительно дал однажды, и поэтому лишь оно всегда
исполняется.
«Проси́те, и дано будет вам; ищите, и
найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий
получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».
И вот тут, вроде бы самое время нам
возмутиться, потому что не все дает Бог, о чем просим,
не все получаем, и не все находим. Но в самом конце
отрывка Господь сам и разъясняет нам, о чем это
обетование.
«Отец Небесный даст Духа Святаго
просящим у Него».
Это обетование – про Самого Бога
Бог
дает Духа, вот что важно! Бог обещает нам Самого Себя!. Ты можешь ничего не получить в Церкви у
Христа из того, зачем ты туда пришел
Но ты всегда
получишь здесь Его Самого
Ты можешь ничего не получить в Церкви у
Христа из того, зачем ты туда пришел. Но ты всегда
получишь здесь Его Самого.
Христос – это существо Церкви, это смысл
Церкви, это Сама Церковь.
Церковь – не средство. И не смейте
пропагандировать Ее как средство!
Церковь – Цель и только Цель. Потому что
Цель – Христос!
Поэтому и проповедь наша тщетна, что мы
проповедуем землю, а надо бы проповедовать Небо. Мы
проповедуем славу земную, а следует проповедовать Славу
Небесную.
И когда мы кричим на телеканалах или
уговариваем с амвонов, как мы, Церковь, полезны в этой
земной жизни, мы ведем себя как шарлатаны. А люди нам не
верят. Иначе почему их нет в очереди к Чаше? И
правильно, что не верят.
Долой пропаганду!
Единственное, что нам стоит нести в этот
мир – это Христа распятого.
Да, пускай для иудеев соблазн.
Да, пускай эллинам безумие.
Да, пускай, в мире Он, распятый, никому не нужен.
Но больше нам нести в этот мир нечего.
Илья Забежинский
В Контакте — 07.09.2018.
И я сам…
Прошло почти тридцать лет. Холодным февральским вечером наш сын Митя, учащийся 11-го класса школы, в которой когда-то учился и я, его отец, пришёл к матери на кухню, чтобы рассказать, что в первом триместре он совершенно случайно получил по немецкому двойку. Что это означает? А то, что Митю Забежинского не допустят к сдаче ЕГЭ и не выдадут ему аттестата зрелости. Ну и, конечно же, не могла бы мама поговорить с папой, чтобы он пошёл в школу и побеседовал с Людмилой Игоревной, учительницей немецкого…
Орденов у меня нет. Но какое-то подобие все же есть. Я – директор, бизнесмен, успешный выпускник той же самой школы. Поэтому через несколько дней я достал из шкафа свой итальянский пиджак, английские ботинки, шведское драповое пальто и отправился в школу. У каждого поколения свои ордена…
Людмила Игоревна оказалась очень милой женщиной. Услышав мою фамилию, она улыбнулась одними глазами и предложила присесть.
– Видите ли, Илья Аронович, дело ведь в чём. Кто такой Забежинский? – спросила меня Людмила Игоревна. – Так вот, я не знаю, кто такой Забежинский. У Мити было шесть лет, чтобы выучить язык. В конце концов, если он чего-то не понимает, он мог бы заниматься и после уроков, на переменах мог бы подходить.
– Понимаете, – устало пытался парировать я, – ведь я же с вами полностью согласен. Он, безусловно, лодырь. Но мы же прекрасно понимаем, что за оставшиеся три месяца он немецкого всё равно не выучит.
Повисла пауза. «Ордена» мои не работали. Я сделал движение, чтобы подняться и уйти.
– А вы ведь учились в нашей школе? – спросила вдруг Людмила Игоревна.
– Да.
– Долго?
– Все десять лет. От звонка до звонка, как говорится.
– А вы, наверное, знаете моего папу. Мой папа много лет работал учителем физкультуры в этой школе.
– М-да-а… Игорь Иванович?
– Чему вы улыбаетесь?
– Видите ли, Людмила Игоревна, тридцать лет назад человек, пытавшийся заменить мне отца, надев боевые ордена, вот так же, как я сейчас, ходил просить вашего папу, чтобы он не портил мне аттестат зрелости тройкой по физкультуре.
– И что? Каков был результат?
– Никакого. Игорь Иванович отказался что-либо исправлять.
– У меня папин характер, – склонив голову набок, со вздохом сказала Людмила Игоревна.
– Я это понял, – грустно улыбнулся я, снова собираясь уходить.
– А папа, кстати, жив, – сказала Людмила Игоревна, – ему 86 лет.
– Здорово! Я рад. Надо же, они ровесники с моим отчимом, который приходил к нему за меня хлопотать. Очевидно, они понимали друг друга. Одно поколение. У них по-другому не получалось. Каждому по заслугам, и точка!
– По заслугам… – усмехнувшись, повторила Людмила Игоревна и, когда я встал, остановила меня: – Постойте. Вы должны понять, что я не поставлю вашему сыну тройку.
– Я это понимаю.
– Я не поставлю ему тройку просто так. Он должен потрудиться. Хоть немного. Пускай возьмёт учебник и сделает упражнения с четырнадцатого по двадцать третье. В тетради. Через неделю я его жду.
– Спасибо, – сказал я, поднявшись, и, остановившись в дверях, добавил: – У вас замечательный отец. Передавайте ему поклон.
Я приехал домой, переоделся и пошёл к Мите в комнату. Взял стул, придвинул к столу, сел и посмотрел ему в глаза.
– Знаешь, Митя, – сказал ему, – я сходил в школу. И я сделал это совершенно напрасно. Потому что двойка твоя по немецкому честная. Всё остальное – враньё. И будет справедливо, если тебя не допустят до экзаменов и оставят без аттестата зрелости. Это будет по заслугам. Но твоя учительница считает по-другому, она дала тебе шанс…
Сын бросился меня обнимать, радости не было предела.
– Вот так, сынок, – говорю я, взъерошивая волосы у него на голове, – не дай нам Бог получать по заслугам. Не дай нам Бог! Так что ордена не работают. Не работают, понимаешь?
Что бы мы ни сделали хорошего в жизни, не стоит ждать от неё наград. Потому что по-настоящему за добро воздаётся в иной жизни. А вот за зло отвечать приходится уже сейчас. И если бы не милосердие Божие, во что бы превратилась наша жизнь…
|
назад |
вперед |
Старец женихов не благословлял, но пришлось спасаться чадородием
Теперь история про Васину маму.
Анастасия Витальевна происходила из благочестивой украинской православной семьи, которая проживала в большом селе не очень далеко от города Киева. В селе этом был большой храм, практически собор, где настоятель, седой и одновременно чернобровый, почитался в округе старцем, так как потратил многие уже годы на борьбу с кодами, номерами, женскими брюками и женскими стрижками, то есть торчащими из-под платков, как он говорил, «кобылячьими челками», всей-всей этой нечистью, препятствующей спасению честных христиан.
Старец давно уже поглядывал внимательно на девицу Анастасию, женихов искать не благословлял и возвещал родителям ее особое некое великое предназначение. Наконец, по достижении ею девятнадцати лет старец объявил матери послать девицу в город Санкт-Петербург для поступления на жительство в один известный женский монастырь. И вот как раз на пороге того самого монастыря жизнь Анастасии Витальевны и переменилась к этому самому великому поприщу.
Поезд ее из Киева пришел поздно вечером. До монастыря она добиралась на трех трамваях. Игумении в городе не оказалось, отбыла в Святую Землю в паломничество, а сестры пустить ее не решились дальше порога в ночное время и посоветовали пойти поискать жилье где-нибудь до утра. Вот тут и пришел ей на помощь молодой еще в ту пору Иван Сергеевич П., который именно в тот самый час промыслительно испытал горячее желание побывать под стенами вышеупомянутого монастыря, переживая особое молитвенное настроение, которое требовало от него не только помолиться, но еще и приложиться коленопреклоненно к вековым камням, составлявшим цокольный этаж монастыря, правее от главного входа.
И вот, значит, облобызав священные камни и подымаясь с колен, увидел он диво дивное и чудо чудное, украинскую красавицу Анастасию Витальевну с коричневым дерматиновым чемоданчиком в руке и отчаянием в сердце. Он, конечно же, не смог бросить ее на берегу тихой закованной в гранит петербуржской речки, над которой возвышался вышеупомянутый монастырь, и позвал ее провести ночь в его маленькой комнатке в большой коммунальной квартире где-то в Московском районе. Конечно же, исключительно с христианскими мотивами странноприимства и нищелюбия.
Конечно же, Иван Сергеич был человек не только верующий, но еще и порядочный. Ничего такого он в уме и не держал, когда привез киевскую гостью к себе домой, уложил спать на раскладушке, а наутро предложил ей до поступления в монастырь провезти ее, показать петербургские святыни. И на следующий день еще повез показывать святыни. И еще на следующий. Потом, когда святыни кончились, он возил ее и показывал просто разные церкви и соборы, потом часовни, потом, разумеется, кладбища и прочие петербуржские достопримечательности.
Все это время они, разумеется, усердно молились утренними и вечерними молитвами, а также читали акафисты и каноны и просто вели душеспасительные беседы о христианской жизни, отчего достигли друг к другу такого всестороннего расположения, после которого Иван Сергеич просто-напросто уже предложил девице Анастасии Витальевне пойти и обвенчаться и дальнейший свой жизненный путь в Царствие Небесное прокладывать вместе.
Анастасия Витальевна, конечно, была уже невероятно очарована христианско-подвижническим образом Ивана Сергеича, но пыталась приводить аргументы в виде благословения чернобрового киевского старца на монашество. На это Иван Сергеич ей отвечал в духе, что «наши-то старцы покрепче, небось, будут ваших-то», и действительно свозил ее к такому старцу с седыми бровями, который и наставил Анастасию Витальевну в том, что женщина спасается чадородием, тем более, погляди-ка: мусульмане рожают. А русские перестали. Демография в стране в упадке. Потому, чада, женитесь и размножайтесь, мое вам такое благословение.
Вот таким образом и образовалась крепкая православная семья, чью жизнь я не стану вам описывать в деталях, потому что, кроме подробностей ухода Ивана Сергеича от суеты этой семейной жизни в монастырь, более ничего о ней и не знаю. То есть я не знаю, как они там жили вдесятером в этой крошечной комнатке в коммуналке. Как и на что жили вдесятером, имея детское пособие от государства, не превышавшее одной тысячи двухсот рублей на каждого несовершеннолетнего, и нехитрую материальную помощь со стороны отца настоятеля за труды Ивана Сергеича по ночной охране храма. Да я и вообще ничего бы не знал про них и про Васю П., если бы не история, которая приключилась с ним не далее как третьего дня, в Светлый понедельник, сразу же после Пасхи.
Обсуждение современных проблем и нестроений Церкви:
-
Духовничество: ошибочное восприятие — игумен Петр Мещеринов -
Православный епископат как новый класс капиталистов (избранные рассекреченные служебные послания к епископату) — Патриарх Московский и вся Руси Алексий Симанский -
Постановление Синода о пастырском произволе священников и монашествующих на приходах — Московская Патриархия Русской Православной Церкви -
Письмо «О вере, молитве, о немощах духовенства и о самом себе» — Константин Леонтьев -
Девять поступков епископа, из-за которых уходят лучшие сотрудники из Церкви — Тревис Бредберри -
«Духовный» туризм – чума монастырей, но многим обителям нравится — иерей Константин Камышанов -
Как пережить разочарование в Церкви? — Савва Дукач -
Благочестивый фасад религиозной детоксикации. Проблемы православных семей в примерах — Георгий Павлов -
Психологические манипуляции в Церкви – как распознать и что делать — Наталия Скуратовская -
Цель «Ахиллы» — дать площадку тем, кому есть что сказать, но негде — Алексей Плужников -
Я надеюсь на революцию в РПЦ — Ахилла -
И в голове один вопрос: «А судьи кто?» — иерей Димитрий Терехин -
«Патриарх – это босс» — иерей Константин Пархоменко -
Реальная практика Церкви не вполне соединена с учением — Александра Соколова -
Церковь — не тоскливая среда — игумен Петр Мещеринов
