8 книг про тюрьму, которые стоит прочесть

День открытых дверей в тюрьме

Как отдыхали на зоне в веселые 90-е
Пенитенциарная система — минимодель государства. Всё, что происходит на свободе, имеет место и за решёткой. Взять хоть те же лихие 90-е. Тогда в стране творилось невообразимое. В зонах тоже творился бардак. Ещё и приняли многие явно неадекватные законы. Чтобы не быть голословным, приведу наглядный пример.
Представьте себе исправительную колонию на Северо-Западе. Полторы тысячи осуждённых. Как ни странно, но на огромной промышленной зоне, где при СССР располагались филиалы крупных заводов, все помещения, включая подсобки под лестницами, заняты кооперативами. Это всё потому, что если кооператор занимает трудом зеков, то его освобождают от налогов.

В камере

Мы поднимались по трапам с решетками по сторонам, проходили через какие-то решетчатые двери и в конце-концов оказались в какой-то комнате, где меня полностью обыскали, забрали шнурки из ботинок, ремень и сняли погоны и знаки с формы… Затем: «Вперед, стоять, лицом к стене, направо, вперед, стоять…» Большая и тяжелая дверь с какими-то засовами и замками. Очень шумная и вообще, такого отвратительного и почти непереносимого лязга ключей, запоров я никогда не слыхал… Конечно же, я прекрасно понимаю, что это ощущение – плод моего шокированного сознания и все же …

Я вошел в камеру, дверь за мной захлопнулась и с тем же лязгом закрылась на замки. Потом все стихло. Камера представляла собой небольшое помещение, половина которого представляла собой как бы деревянную сцену, отполированную долгим использованием до блеска… Над этой сценой – нарами было небольшое зарешеченное окно с маленькой форточкой. С наружной стороны окно было закрыто «намордником», так что видно было только маленькую полоску неба. Но это я узнал только утром.

В одном углу камеры был ржаво-черный железный умывальник, а в другом стоял накрытый крышкой обычный двадцатилитровый эмалированный бачок, какие есть в каждом доме. Сознание отметило, что вот это и есть та самая параша… На стене – небольшая деревянная полка, на которой были алюминиевые кружки, миски и пара пачек сигарет «Прима».

На нарах лежал мужчина и внимательно разглядывал меня. Я поздоровался, машинально сказав «добрый вечер», чем вызвал усмешку у лежащего и реплику о том, что вряд ли этот вечер можно назвать добрым. Я согласился с этим, сказал как меня зовут и, положив куртку на нары, присел на уголок, с трудом пытаясь заставить работать свое сознание… Взгляд почему-то зафиксировался на стене. Это была серая, покрытая как бы пупырчатой штукатуркой поверхность. Совсем как на судне – пробковое изолирующее покрытие в некоторых помещениях… Первая мысль, пришедшая в голову, была о том, что если разбежаться и удариться головой об эту стену, то голову разбить не удастся…

— Ложись спать, утром подумаешь обо всем. Все равно сейчас ничего умного не придумаешь! — сказал Сергей, как он представился.

Я лег, пытаясь устроиться. Спать на плоской деревянной поверхности – не на перине. Я в то время не был еще таким как сейчас и улечься так, чтобы нигде не давило, было невозможно. Единственное, что я устроил хорошо – голову, так как у меня была куртка и я сложил ее вместо подушки. Постепенно мои мысли становились все более вязкими и простыми. Незаметно я погрузился в липкое забытье, во время которого приходилось часто менять положение тела, безуспешно пытаясь найти удобное положение. Среди ночи я очнулся. В камере стало очень холодно и я вынужден был лишиться подушки, накрывшись тонкой курткой. За окном было темно. Сон пропал. Я лежал и вновь и вновь пытался восстановить все, что со мной произошло и понять, почему это все так случилось. Ни одного вразумительного ответа на мои вопросы не возникло. Я лежал с открытыми глазами и смотрел на лампочку, которая постоянно светила в нише, закрытой решеткой.

— Ну вот, даже лампочка здесь за решеткой,- подумал я и в это мгновение раздался лязг ключей и запоров.

«Еду в Магадан», Игорь Олиневич

Была пятница, трое в камере заболели гриппом. Всю ночь трясло; температура, озноб. Наутро сходили к врачу, он выписал таблетки. Вечером дёрнули меня и Молчанова со всеми шмотками. Наученные горьким опытом, мы выложили книги и другие тяжелые вещи. Как обычно, спустили в спортзал, но почему-то шагом и без рёва. Подозрительно тихо. Ничего хорошего это не предвещало. Кешер и пакеты выворачивают, сваливая содержимое в одну кучу. Ожидание, босиком на бетонном полу, голым. Началось: «Собрать вещи!», «живо!», «что непонятно?!!», «живее!», «я сказал!!!», «бегооооом!!!!».

Обложка книги Игоря Олиневича «Еду в Магадан» /Издательский кооператив «Радикальная Теория и Практика»

30 августа 2010 года двор посольства России в Минске закидали коктейлями Молотова. Ответственность за это взяла неизвестная до этого группа анархистов «Друзья свободы». Акция выражала протест против преследования левых активистов в России и солидарность с российскими политическими заключенными. Игорь Олиневич — один из тех, кого белорусский КГБ счел виновными в этой атаке. Олиневич оказался в изоляторе КГБ в центре Минска — в печально известной «американке», а потом — на зоне с восьмью годами срока. В декабре 2010-го бессменный президент Беларуси Александр Лукашенко переизбрал себя на очередной срок, а к Олиневичу так или иначе присоединились практически все кандидаты в президенты и многие активисты оппозиционных движений. Лукашенко заявлял о происках польских и немецких спецслужб. Интересно, что Олиневича задержали сначала в Москве сотрудники ФСБ, и только потом его передали коллегам из Беларуси. «Еду в Магадан» — это книга о белорусских тюрьмах, которые так похожи на российские.

Сага о крысиных хвостах

В любом лагере всегда есть, мягко говоря, странноватые персонажи. Говоря о «странностях» убийц, насильников, воров, прошедших зону вдоль и поперёк, нужно сделать поправку на то, что там собраны маргинальные личности, большинство уже никогда не вернётся к полноценной жизни.
Но и на этом фоне попадаются свои «чудаки» — люди, которые в нечеловеческих условиях живут вопреки принятой логике.
Одним из таких в уральском лагере был некто Нефёдов — здоровенный мужик, бывший колхозный тракторист, который по пьяной лавочке совершил двойное убийство. Поругавшись с приятелем, он выпил добрый жбан забористого самогона, оседлал «железного коня» и на всей скорости въехал в стену хилого деревенского домика, стоявшего на деревенском отшибе. Стена рухнула, под завалами погибли и недруг взбесившегося тракториста и его супруга.

«Компьютерный гений»

Как-то появился у нас в «хате» один фраерок, который явно не нюхал параши. Звали его Миша Зильберштейн. По жизни он являлся барыгой, но не совсем обычным. Миша отлично разбирался в компьютерах, Интернете, информационных технологиях. Имел свой бизнес, а в следственный изолятор попал за махинации с налогами. «Прописку» Миша прошел довольно легко и был определен в «мужики». Человеком он оказался не жадным и сделал хороший взнос на общее (внес неплохие деньги в общак), чем завоевал расположение блатных. Мишу поселили на престижную шконку и избавили от всех бытовых забот. Казалось бы, о чем еще мечтать, будучи в СИЗО? Кантуйся по-тихому до суда, читай книжонки и газетенки, играй в домино, ходи на прогулки, смотри телевизор. Даже если суд вынесет обвинительный приговор — в исправительную колонию поедешь с отличными рекомендациями. Но остаться в масти «мужика» Мише было не суждено.

Некоторые ученые утверждают, что все сто процентов населения планеты Земля страдают психическими расстройствами в той или иной степени. Иными словами, все мы психически неадекватны. Но Миша явно выделялся на общем фоне размахом своего заболевания. Он ни минуты не мог усидеть на месте и носился по камере, как в задницу скипидаром намазанный.
К тому же Миша страдал музыкальной шизофренией в законченной стадии. Каждое утро начиналось с небольшой распевки. Сначала напевались блатные куплеты. Затем шел резкий переход к белогвардейской тематике. Потом новоявленный шансонье выдавал все перлы из многосерийного телевизионного фильма «Три мушкетера». Песни типа «Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс…», «Опять скрипит потертое седло…», «Есть в графском парке черный пруд …». А объявляя название песни, обязательно добавлял: «Вторая часть марлезонского балета!»

Печальный финал

Посовещавшись, местный блаткомитет постановил перевести Мишу из «мужиков» в «шныри» (уборщики камеры). Предполагалось, что тяжелый физический труд охладит творческий пыл новоявленного певца. Но не тут-то было. Свой перевод в «шныри» Миша воспринял с философским спокойствием. И как ни в чем не бывало продолжал песенное творчество.Блатные да и большинство мужиков были в ярости от такого бурного творчества, но поделать ничего не могли. Скажут певцу: заткнись, тот помолчит пару минут и снова начинает: «Кардинал ел бульон с госпожой Эгильон…» или «Констанция, Констанция…». При этом Миша формально никаких тюремных законов не нарушал. Поэтому по понятиям ему «предъявить» было нечего и наказать нельзя. Ведь у нас не беспредельная «хата».
Лафа закончилась, когда Миша, стирая вечером в тазике у «тормозов» чужие манатки, стал цитировать новый кусок из своих любимых фильмов и произнес такую, весьма многозначительную фразу из фильма:
— Не желаете ли попробовать петушка, господа мушкетеры?
Несчастного «шансонье» тут же разложили на шконке и оприходовали. Правда, в роли камерного «петуха» Миша пребывал недолго. От всех переживаний у него окончательно поехала крыша, и несчастного увезли в психушку. Там парня признали невменяемым и отправили в дурдом усиленного режима. Попав в колонию, я раздобыл диск с фильмом «Три мушкетера» и внимательно его просмотрел. Роковая фраза, сгубившая Мишу, действительно обнаружилась в середине четвертой серии, когда гвардеец кардинала задирает мушкетеров, обедающих в трактире, и кидает в их сторону настоящего пернатого.
В общем, чего только не бывает в нашей жизни.

«Дневник», Али Феруз

Трудно дышать. В спецприёмнике сидят два типа людей: те, кто смирился с арестом и ждут, когда их отправят домой, и те, кто не согласен с арестом и не хотят мириться с условиями содержания. Вторые — люди малообщительные и предпочитают сидеть в сторонке. Эти два типа людей пересекаются во время прогулки, но не замечают друг друга. Одни играют в футбол, смеются, а когда забивают гол — танцуют. Другие сидят на скамейке и озабоченно смотрят по сторонам.

Обложка книги Али Феруза «Дневник» / Иллюстратор Наталья Ямщикова

Али Феруз (Худоберди Нурматов) — журналист «Новой газеты», гей, из-за интереса к нему узбекских спецслужб оказавшийся в ЦВСИГе — Центре временного содержания иностранных граждан, по сути — в тюрьме для эмигрантов. Али родился в Узбекистане, откуда ему пришлось уехать из-за того, что местные спецслужбы пытались его завербовать, а потом подвергли пыткам. Там ему до сих пор угрожают пытки и, вероятно, смерть. В августе 2017 года российские власти задержали Феруза и приняли решение о высылке в Узбекистан, и только экстренное вмешательство журналистов, правозащитников и Европейского суда по правам человека в Страсбурге остановили этот процесс. В ЦВСИГе Али провел семь месяцев, после чего Россия позволила ему выехать в Германию. Его небольшая книжечка, разбавленная рисунками — отрывки дневника о внутренних переживаниях и о людях, сидевших вместе с Али в ЦВСИГ.

Из шизо нас вывели на третий день, на складе мы получили форму: черную беретку, х.б. штаны и рубашку, ботинки. Свою одежду сдали.

В штабе нас разделили по отрядам и повели строем в столовку.
В колонии было очень много зелени, вокруг-Уральские горы, красиво смотреть на них снизу.
Небольшого роста черноволосый парень поравнялся с нами недалеко от столовой. Шел он в одних трусах и был очень даже загорелым, хотя весна только-только пришла

Он чуть повернул в нашу сторону голову и прокричал:
-Магнитогорские, просись в седьмой отряд, кентом возьму!-и важно пошел дальше.
«Вор или рог. Жаль, что я не из Магнитогорска, была бы поддержка, ведь я в седьмой отряд попал.»-думал я.
Когда поели, нас развели по отрядам

У седьмого отряда с десяток воспитанников выбивали матрасы. Двое наблюдали за ними чуть в стороне.
-Слышь, Амеба, колоти сильнее, че ты матрас гладишь, как телку за …! Щас дождешься, я из тебя начну пыль выколачивать.
Кто из ребят был Амебой, я не понял. Я о зонах был наслышан и жутко боялся. А тут парни смеются и я подумал, что здесь видать не сильный кулак. Зона с виду показалась мне санаторием. И мне стало легче.
Нас привели в воспитательскую, сразу набежали воспитанники, поглядеть на новеньких

Внимание начальника отряда, Николая Петровича Антоненко, привлекло мое лицо- один глаз, шрам наполовину щеки.
-Срок?
-Три года.
-Статья?
-Сто сорок четвертая.
-Кем жить будешь? Рогом или вор?м
Я ответил уклончиво, что еще не решил. Мой ответ рассмешил ребят

Я глядел на всех без страха.
-Молоток!-произнес один,-ты хитрый…-И продолжил:-Глаз! Будешь Хитрый глаз!

Тракторист

Был в нашей зоне мужичок со странным погонялом Тракторист. А откуда оно у него появилось? История этого погоняла поучительная и смешная. Мечта о прекрасном
Колян срочную служил мехводом в танковой роте. А на зону попал за то, что он, работая водилой на скорой, поехал ночью с бригадой врачей на очередной вызов. Там произошло ДТП. Пьяный водитель сбил двух пешеходов, парня и девушку, на обочине неосвещенной дороги. У девушки были ушибы, а парень получил перелом ноги. Сам пьяный водила вызвал милицию и скорую.
Этот урод (Колян который), подъезжая к месту аварии, загляделся на стоявшую у обочины девушку в мини и не заметил лежавшего на земле сбитого парня. И, как снайпер, точнехонько наехал ему прямо на голову.

Пиковая дама в камере убийц[править]

Так пока есть время, настрочу ещё одну из IRL.

Мистики тут почти никакой, но история довольно занятная.

Там же на пятёрке, ещё на малолетке, решили мы вызвать пиковую даму. Нас в камере было человек девять, из них семь сидело за убийства. У кого-то один труп, у кого-то четыре.

Среди действующих лиц, которые заслуживают внимания — Гусь и Пермский маньяк.

Гусь был довольно странным человеком, если не рассматривать то, что завалил с друзьями человек пять, может больше, может меньше, не помню.

С его слов,он до пяти лет не мог ходить, проблемы с позвоночником, возили на инвалидной коляске. После этого его кто-то с родни свозил толи к ведьме, толи к целительнице, и та поставила его на ноги. Ходить он стал, но передвигался делая движения головой — вперёд-назад, поэтому его на тюряжке и прозвали Гусём. Как Гусь подрос, то стал убивать. Сидел он за то, что с парой друзей завалил кучку алкашей ,которые заняли беседку в небольшой лесополосе, где они тусили. Среди этих алкашей был чемпион конькобежного спорта СССР (Не старайся гуглить, анон, я пытался, не нашёл. Но в материалах дела, которые Гусь давал читать, своими глазами это видел). Они пару раз предупредили алкашей, чтобы они освободили беседку — те не послушались. Через пару дней Гусь и пара его друзей пришли туда, вооружённые ножами и палкой с гвоздём. Зарезав одного бухарика, который отошёл от беседки толи прогуляться, толи поссать, они вышли на поляну перед беседкой. Тут самое доставляющее. Алкашка (баб они не убили) их увидела, с ножами в руках и окровавленных и испуганным голосом пробормотала «Ребята.. Вы кто?» (сам всё это читал в материалах дела). На что подельник Гуся ответил «Мы не ребята ! Мы сатана!» и давай резать её корешей. Одному из потерпевших, он оставил 132 (как сейчас помню) дырки в голове, пробитых палкой с гвоздём.

Пермским маньяком мы прозвали пизд#ка (который как потом выяснилось оказался ещё и сухарём, но на его счастье, его в тот момент уже увезли с централа), который на пару с другом, убили человека четыре за одну ночь. Двое 14-летних малолеток в Перми надышались клеем и поспорили, сколько успеют завалить народу за ночь. Успели вальнуть пару мужиков, причём с несколько доставляющими подробностями. Например завалив одного на автобусной остановке, он сидел на его трупе и дышал клеем, а мимо ходили люди и всем было глубоко похер. А другому они отрезали ногу, и хотели её сварить и съесть, но передумали.

Итак, именно Гусь предложил вызвать пиковую даму.

На малолетке, в отличии от взросла, свет на ночь отключают и горит только ночник. Мы занавесили два окна в хату одеялами , занавесили ночник. В хате стало почти абсолютно темно. Как глаза попривыкли, я , Гусь и Пермский маньяк пошли на дальняк (сортир, огороженный перегородкой — «слоником», где ещё умывальник и нужное нам зеркало) вызывать пиковую даму. Остальные остались на шконках наблюдать.

Гусь нарисовал, толи мылом, толи пастой зубной, уже не помню , лестницу, точку, и начал бормотать призыв.

Стали ждать , что произойдёт. Пермский маньяк дико начал паниковать, вцепился мне в ногу (я намного выше его) и его прям затрясло, начал вопить «Она двигается, двигается». Я в зеркало смотрю, вроде бы точка на месте. А Гусь начал подтрунивать, зловеще смеяться и говорить «СЕЙЧАААС СЕЙЧАААС ДЕВА ТЬМЫ ПРИДЁЁТ», отчего Пермский маньяк начал паниковать ещё больше и орать, чтобы Гусь заткнулся и стёр лестницу с зеркала.

От таких дел, я решил отойти подальше и посмотреть со стороны, пошёл и прилёг на шконку. Пермский маньяк пытается подорваться к зеркалу, Гусь его не пускает (Гусь ростом тоже был , метра под два). Тот начал орать, что убьёт его, Гусь лыбится, говорит «ну давай». Пермский маньяк заметался и побежал к «языку» (около окон, полка в стене, закреплёная большими болтами). Суть в том, что один из болтов мы расшатали и достали из стенки, а болт таких размеров, что им вполне реально проломить голову. Мы им кабуру в стене долбили (дырку в стенке для связи с соседней хатой). Ну вот пермский этот ебанько, подбегает и хватает этот болт. Уже мы на него давай орать, чтобы положил на место. Но тот рванул на Гуся. Гусь встал на дальняке , с виду уже готовый и ждёт. Маньяк забегает на дальняк, смотрит на Гуся, смотрит на зеркало, внезапно его лицо искажается в ужасе и он начинает болтом долбить зеркало. А зеркала в тюрьме такие, что разбить его нереально. Точнее оно покрывается трещинами и не более. Ну вот он потрескал нам так всё зеркало и только после этого успокоился. Пошёл убрал болт и измотанный лёг спать. Больше мы решили никого не пытаться вызвать в этой хате.

«Riot Days», Мария Алехина

Она сказала, что пришла в храм, начала протирать подсвечники и потом увидела «какие-то действия». «Какие действия?» — уточнил прокурор. «Подпрыгивания, четкие спланированные подпрыгивания», — ответила свечница.

Обложка книги Марии Алехиной Riot Days / Macmillan Publishers, Metropolitan Books

Мария Алехина собрала клочки воспоминаний про ту самую акцию в храме, суд и тюрьму и соединила в книжку, которую можно прочесть за полтора часа. Эта книжка из того времени, когда банда Pussy Riot еще не стала брендом и состояла из панкушек, целующих сотрудников милиции в метро. Тогда в России все говорили слово «революция», чтобы потом начать говорить слово «амнистия». С Алехиной можно немного посмеяться и можно, конечно, погрустить — из-за тюрьмы, из-за людей или из-за того, что всеобщая наивность тех лет осталась в прошлом. Особенно интересно, что книга о женской тюрьме — такой литературы на русском языке меньше, чем о тюрьме мужской. Так что можно считать Riot Days еще одним манифестом русского феминизма. Причем манифест этот довольно нескучный.

На особом положении

В централе есть камеры с комфортными условиями проживания – нормальные кровати с хорошими матрацами, холодильником и телевизором

В них не грузят, передачки доходят вовремя, а еще, что немаловажно, имеется доступ к телефонной связи. Это, конечно, не законно, но достаточное количество людей за энную сумму проносит мобильники, а с воли им закидывают единицы те же адвокаты, родственники и знакомые

В такую хату сложно попасть, но мне удалось именно там просидеть весь срок.

Это сладкое слово — свобода

Этапирование в женскую колонию по расписанию — по четвергам. В один автозак помещают от трех-четырех до 10-15 человек. На суд нас возят под конвоем. В основном это молодые ребята, которые порой ставят для себя и для нас музыку во время перевозки. И каждый раз, когда едешь на суд, теплится надежда на справедливость нашей Фемиды. Но, возвращаясь в свою хату, понимаешь, как жестоко устроен этот мир и что надеяться на чудо — бесполезно. Выходя из автозака, видя сияющее солнце или падающий снег, слепящий глаза, за эти несколько секунд, что ты поднимаешься по ступени в здание суда, тебе хочется набрать в свои легкие побольше воздуха, потому что в хате его как никогда и не хватает: камеры закрыты, окна не открываются.

Вообще, попавший в СИЗО редко выходит на свободу. В большинстве случаев людей отправляют отбывать срок. В случае с женщинами — это колония в селе Степное. Многие хотят туда попасть не потому, что они мечтают отбыть срок, а потому, что там больше свободы и оттуда легче освободиться — уйти на условно-досрочное освобождение или подать кассационную жалобу в вышестоящую инстанцию. Этапированные туда порой не верят своим глазам — чистое небо, прогулки неограниченны, да и работу можно найти. На накопленные на карточке деньги можно попросить сотрудников колонии приобрести то, что тебе необходимо. А можно ничего не тратить, и тогда, когда выйдешь на волю, у тебя будут деньги. Этим и отличается СИЗО от колонии.

Так закончила свой рассказа Наталья.

Наша героиня не сильно жалеет о том, что столько времени провела в закрытом учреждении. Однако, по ее словам, если бы жизнь можно было повернуть назад, она изменила только одну ее часть. Ту, которая никогда не привела бы ее в СИЗО.

«ВБ» продолжит опубликовывать истории женщин, побывавших в местах не столь отдаленных. В следующей публикации мы расскажем о жизни в единственной женской колонии и о судьбе женщины, которая провела там долгих четыре года.

А дальше?

Дальше я поступила в юридическую академию, решила получить образование, чтобы прочно встать на ноги. Я поняла, насколько была юридически неграмотной. В этом кроется большая проблема всего нашего общества: мы не знаем своих прав и обязанностей, не читали элементарных законов, не понимаем сами принципы права. Это недопустимо в цивилизованном обществе! Мне хотелось обрести уверенность в себе и своих силах, потому и выбрала такой путь, но юристом я не работала. У меня родился ребенок, а пока я сидела в декрете, стала писать книги.

К психологу за помощью я не обращалась, хотя понимаю, что надо было бы. Когда я начала работать над книгой о тюрьме, то год пребывала в сильной депрессии. Мне нужно было вспомнить все до мелочей, каждую деталь, воспроизвести эмоции, вновь пережить все издевательства, и казалось, что я снова попала туда.

Котопёс[править]

Эта история, не криповая и без мистики, но внимания заслуживает. А после неё уже напишу последнюю, которая случилась непосредственно со мной, уже на другой тюрьме.

Итак, там же на пятом централе, был продольный мусор, малолетки прозвали его Котопёс. Суть в том, что по ночам, в ночь его дежурства, можно было услышать тихое мяуканье или тяфканье с продола (тюремного коридора). Подходишь к тормозам, прислушиваешься, слышишь шорох и лай. Можно самому тихонько мяукнуть и в ответ услышишь либо жалобное мяу, либо лай. Так вот это корпусной мусор так развлекался.

Дело в том, что делал он это не для того, чтобы забавлять малолетних подследственных. Мяукал он в дежурства и на взрослом корпусе, и на малолетке. И всегда только ночью. Кукушкой мент был явно двинутый, но его никто не увольнял — держали. Может и сейчас он там работает, хотя был уже в возрасте. Что двинутый, доказывает даже тот факт, что на проверке в моей хате, он схватил рукой за мудя одного из пацанов, за что получил с правой в ухо (пацана даже в изолятор за это не отправили).

Ну так вот по тюремной легенде, этот Котопёс когда-то участвовал в жёстком подавлении бунта в составе «маски-шоу». Поговаривали, что в тот день тюремный спецназ лютовал особо жёстко, и с одного из самых жестоких, сорвали маску, засветив лицо. Это и был Котопёс. После чего, блатные цинканули на волю, и у Котопса вырезали семью — жену и дочь. Не знаю уж , правда или нет, но говорят, что кукушкой он поехал именно после этого.

УМОВ ПАЛАТА…

Старые заключённые даже не злятся, когда начальники найдут некие тайные дела их рук. Пожилых зеков не раздражает, что какая-то их тайна стала известна начальству. Они говорят, что найдут другой выход.
Было однажды раскрыто такое дело. Спирт «Рояль» доставлялся в тюрьму внутри …тела заключённого, который шёл сам, на своих двоих. И до сих пор никто не знает, как долго это продолжалось. Дело было так…
— Хмырь, — говорил один зек другому. – У меня день рождения скоро. Вмазать бы чего…, — щёлкнул он себе по кадыку.
— Не боись, братан. Добудем. Сегодня уже курьер доставит продукт. Я тут давно один канал настроить пытаюсь. Если получится, озолотиться можно.
— Как!? Какой канал? Расскажи!
— Ты поперёк батьки в пекло-то не лезь, — оборвал его собеседник. – Курьер с грузом сегодня путь испробовать должен.
Лиц, кто хорошо зарекомендовал себя, не допуская нарушений, а так же тех, кому недолго уже оставалось сидеть, отпускают иногда без конвоя, чтобы сделать какую-то работу недалеко за пределами зоны. Они и могли пронести в зону спирт. Дело, конечно, связано с определённым риском, но кто не рискует, тот не пьёт шампанское.
— Ну что, Шайтан, принёс? – спрашивал Хмырь собеседника вечером на перекуре.
— Принёс, — звучало в ответ. – Слить бы надо.
— Сейчас в камеру войдём, и…, — ответил Шайтан.
В камере они быстро, поставив на стрёму человека, выставили на пол чисто вымытое и заранее приготовленное ведро. Потом двое зеков подняли Шайтана за ноги и повесили его над ведром вниз головой. Вся камера следила за процедурой, боясь нарушить процесс каким-то неосторожным звуком. А изо рта Шайтана вдруг полилось что-то белое и прозрачное, распространяя по камере острый запах спиртного.
— Вот это да! – пронёсся по койкам восхищённый шёпот. – Как же он сам-то? Ведь не пьяный совсем…, – раздавалось удивление.
А главные лица данного спектакля молча отошли в уголок, вытащили что-то изо рта курьера и спрятали в карман. Принесённый продукт они предварительно слили аккуратно в новые полиэтиленовые пакеты и спрятали их по тумбочкам.
— Ну, вот теперь и день рождения твой отметим, — осклабился Хмырь.
— Н-н-да, кореш, век не забуду. Когда?
— После отбоя, понятно.
И вечером, когда все уже улеглись, несколько человек устроили в углу камеры праздник. А наутро от них так несло перегаром, что это было замечено практически всем руководством. Обыск в камере ничего не дал, как и личный досмотр провинившихся.
— Установите контроль за пропуском расконвоированных лиц. Это наверняка кто-то из них пошустрил, — такое было дано указание всему персоналу зоны.
Но ни на следующий день, ни впоследствии канал доставки спиртного в зону так и не удалось выявить. И в последствии частенько обнаруживали пьяных, но где и как они добывали выпивку — не удавалось установить.
И тут проявился случай, подтверждая русскую поговорку: сколь верёвочке не вейся….
— Эй, братела, садись, подвезу, — прозвучал голос водителя- заключённого, ехавшего в зону под конец рабочего дня.
И Шайтан не пошёл пешком, как он делал это всегда, а сел в кабину. Ехали весело, болтали, трепали обычные лагерные новости…. И тут машину тряхнуло на ухабе…. И толчок-то был обычный, ничего страшного не предвещающий, но…. Водитель увидел, как у Шайтана расширились зрачки, позеленело лицо….
— Эй! Что с тобой?! – заорал водитель.
Но Шайтану было уже далеко всё равно. Он уже переходил в страну вечной охоты. В последний момент он догадался, ЧТО произошло, но дурман действовал так быстро, что даже рассказать собеседнику Шайтан ничего не успел.
Впоследствии комиссией было установлено….
Курьер проглатывал в свой желудок обычный надувной шарик или нечто подобное. Горловина шарика заранее ниткой крепилась к любому нижнему зубу. Далее через трубочку, в находящийся уже в желудке шарик, заливался 96- градусный продукт. Человек проходил в зону через КПП, пронося у сердца два литра чистого спирта, что соответствовало примерно пятнадцати пол-литровым бутылкам водки. Один такой почтальон, доставив посылку адресату, на сутки устраивал в многолюдной камере праздник.
—
Такой вот выход нашли заключённые. Очень многое значит выпивка в зоне. И нет числа случаям изобретательности, которую показывают люди, сидящие в тюрьме.
Например, один умелец мог вручную делать зажигалки в виде пистолета Макарова.

Все в администрации это знали, и в конце концов, перестали обращать внимания на его стволы. Умелец немедленно этим воспользовался. Его кустарный мини заводик тут же выпустил настоящий пистолет. И только патроны к нему генеральный директор раздобыть не успел. По пьяному делу сам разболтал о пистолете корешу, и….
Многое значит – выпивка в зоне. Был и такой случай….

Ультиматум и мир

Последнюю точку во всей этой эпопее поставила жена. Ей намекнули, что все равно отберут у нас эту квартиру и заставят нас уехать. В ответ она намекнула, что лучше бы им успокоиться и выбросить эту мысль из головы, так как за год работы на учете и распределении жилья она узнала много такого, обнародование чего вряд ли пройдет незамеченным. А еще она добавила, что жить мы будем здесь и уезжать не собираемся, так как наша совесть чиста перед людьми и мы спокойно смотрим в глаза всем.
Зная ее нрав и характер, они ни на секунду не сомневались, что она сделает это.

На том все и закончилось. Впоследствии, постепенно, все наши гонители кроме директора училища и секретаря горкома, стали нашими почитателями. Мы прекрасно общались с ними по работе, решали общие проблемы, встречались за столом на банкетах разного уровня и практически все они не раз говорили, что ошибались тогда… И я им с легким сердцем все простил.

Версия

Какое же это счастье — попасть домой, прекрасно понимая, что этого могло и не произойти! Жена была черная от переживаний… То, что я услыхал от нее, было как молния, осветившая окрестности!

Оказывается, когда все мои родные сбились с ног, безуспешно разыскивая мои следы, человек из руководства порта задал показавшийся ей странным тогда вопрос: «Что там с Вашим мужем случилось, неприятности? Помощь не требуется?»

Все встало на свои места. Еще больше все прояснилось гораздо позже, когда я узнал, что начальник того отделения, люди которого меня задержали, в течение трех лет был начальником отделения милиции нашего поселка…

Но, как говорится, догадки к делу не подошьешь…

Первое, что я сделал – поехал в Отдел кадров пароходства и обратился к инспектору по штурманам, с которым работал многие годы, о моей характеристике за все время работы. Вот что мне нравится в старых, надежных, проверенных и умных друзьях – они помогают, ничего не спрашивая. Вот и этот спросил только:

— Что, туго?

— Очень.

— Тогда по максимуму напишу.

И он действительно, написал такую, по максимуму, характеристику.

А были и другие. Поехал я в краевое управление КГБ — там работали ребята, с которыми мы ходили на «Шаляпине». Приняли радушно, поговорили, но помогать не стали.

Время от времени мне нужно было ездить во Владивосток, к следователю. Очень мне тогда пригодились те уроки, что получил в камере. Практически все шло так, как мне расписали мои учителя. Все ловушки и капканы типа «расскажи что-нибудь и все закончится» или «докажи свою лояльность следствию любыми признаниями и в суде будет хорошее отношение к тебе» и многие другие — все это было. Пойди я на любую из этих уловок и присочини чего — вполне мог бы получить реальный срок.